Windows on the world фредерик бегбедер отзывы

Не стояла у меня эта книга в списке на прочтение, тем более на ближайшее время.
Но хорошая коллега мне ее предложила, а я, имея на больничном больше времени на чтение, решила все-таки ее прочитать.
И я очень благодарна тому, что познакомилась и с автором, и с самим произведением.

Конечно, я сражена этой книгой.
Чтение ее — сильное потрясение, да.
И большой труд — душевный и интеллектуальный.

Я уважаю автора — именно сейчас, после прочтения романа. И очень хорошо понимаю его. Понимаю его поток мыслей — ожесточенный, провокационный, вытрясывающий из нас это самое понимание.
Он бьет нас по щекам, хватает за грудкИ, выплескивает нам в лицо стакан с той жидкостью, которую мы пьем, — чтоб только мы не позевывали в своих уютных гнездышках, лениво и сыто отмахиваясь от того, что будоражит весь человеческий мир.
Он не понимает ничего сам в этом мире — пытается разобраться, выстроить какую-то логическую цепочку во всем происходящем — и не дает нам праздно наблюдать за этим.

Вопросы патриотизма — истинного и мнимого, семейные ценности и разрушение оных во всем мире, размышления о любви и о ее суррогатах, отношения отцов и детей, сочетание карьеры и личного счастья, закулисье шоу-бизнеса, судьбы мира — во всём этом автор пытается разобраться, честно признаваясь в своей неидеальности, заставляя при этом и нас признать свои НЕ-.
«Я обвиняю общество потребления в том, что оно сделало меня таким, какой я есть: ненасытным. Я обвиняю моих родителей в том, что они сделали меня таким, какой я есть: бесхребетным. Я часто обвиняю других, чтобы не обвинять себя самого.»

Да, конечно, сидящая глубоко во мне ханжа порой недовольно морщилась: «Фу, как это пошло, как неприглядно, как цинично…» — но вот книга прочитана, а я и не помню всех этих чересчур откровенных сцен и моментов — не осталось ни следа от секундного раздражения. Зато такой сильной ощущается боль и тоска — в том числе и оттого, что наше человечество НИЧЕМУ НЕ УЧИТСЯ, увы…

…В общем, пишу я очень быстро, наскоком, мыслей в голове очень много, главное скажу: у меня было довольно предвзятое отношение к этому автору, сейчас оно изменилось.
Я поверила ему.

(А история погибших в башнях-близнецах отца и двух маленьких сынишек — это…. это…. Но я думаю, что автор нашел нужные слова, чтоб не превратить роман в злоупотребление страшной трагической темой.)

Вот такое ощущение, что после прочтения этой книги нужно пропустить хотя бы несколько дней, а может быть и недель (как это сделал Бегбедер, пропустив год после теракта), чтобы потом писать своё впечатление от книги что называется с холодным умом… если получится. Хотя вряд ли получится «с холодным», потому что хотя аннотация и утверждает, что Бегбедер «мучительно ищет слова», однако по моим ощущениям, найти эти слова и эту самую необходимую форму для своей книги у него получилось — книга вышла высокотемпературная.

Один из тегов к книге Бегбедера гласит, что она занимает №13 в некоем списке документальной литературы. На мой взгляд это не совсем верно, книга вовсе не документальная, скорее художественно-публицистическая. Ибо добрую половину (если не больше) её объёма занимает история одного неполного семейства — отец и два несовершеннолетних сына, — оказавшегося в тот злополучный и трагический день и час на самой верхотуре здания ВТЦ №1 в расположенном там кафе с названием, давшим название книге Бегбедера. А меньшую (но не менее значимую) часть книги составляют мучительные размышления автора о случившемся и о тех факторах, которые привели мир (да-да, не только США, но и весь мир) к этой трагедии.

При этом Бегбедер вовсе не делает вид, что он выполняет какую-то реконструкцию событий или осуществляет писательское расследование. Он просто старается буквально поминутно расписать то, что могло, по его мнению, происходить там, внутри здания за несколько минут до теракта, во время его и потом вплоть до обрушения башни. И конечно он опирается при этом на те факты, которыми он на тот момент располагает. А вот что именно чувствуют и как именно ведут себя люди, оказавшиеся на верхних этажах башни и отрезанные разрушениями и огнём и дымом от возможности спуститься вниз — тут он может только предполагать и догадываться. И в помощь ему опять же только то, что известно к тому времени — это телефонные звонки попавших в огненную ловушку людей, это их поведение, которое можно было заметить с земли (размахивания белыми тряпками), это выпрыгивания людей из окон…

Мой отзыв на книгу Бегбедера «Французский роман» называется «Фредерик, ты не прав!». И на тот момент и по той теме я ничего в том заголовке менять не хочу. Но зато вот с этой книгой Бегбедера и с его рассуждениями и размышлениями я согласен практически полностью. И потому — «Фредерик, ты прав!».

А вообще рекомендую прочитать эту книгу практически любому читателю (разве что с категорией до 16+ я бы погодил, всё-таки там есть контент, предназначенный для более старшего возраста). Умная книга. И болезненная, конечно же, тоже. Ну, что делать, такая тема…

Как можно писать рецензию на произведение о концентрированном человеческом несчастье?
Как можно было вообще писать об этом книгу?
Ведь невыносимо больно.

Это такой первобытный страх от безысходности, в который сперва не веришь, потом в нём растворяешься и постепенно сходишь с ума — и ничего не можешь сделать, просто не в состоянии, это не в твоей власти. Ты не можешь выбраться из ада, который вдруг случился на земле, не способен спасти своих детей или даже просто вселить в них уверенность, не в силах оправдать их надежды — ты ведь не супергерой с гиперсилой и огнеупорностью, у тебя не получается найти выход — вовсе не потому, что ты глуп, нет, просто выхода нет. Ты человек, муравей, один из многих, и тебе не повезло, именно в твой муравейник сегодня врезался самолёт. Увы.

Фредерик Бегбедер пишет очень своеобразно — его книги трудно рекомендовать, невозможно предугадать реакцию читателя на его слова. Мало того, что у него весьма своеобразный слог — вычурно современный, с модными словечками, американизмами, а текст — предельно прост, конкретен и бъёт наотмаш, от души так, в самое болючее и актуальное.

Да, он пишет о терракте в Нью-Йорке, но не только. Он критикует мир: Америку, Францию, общество в целом и каждого человека в частности, в том числе и себя — даже в большей степени. И в то же время сочувствует. Ибо понять происходящее просто невозможно — когда люди убивают друг друга, когда случаются такие вещи, от которых весь мир оказывается в шоке и чувствует себя в опасности, никто не застрахован: 11 сентября 2001 года горе случилось в Большом Яблоке, 23 октября 2002 — в Москве, 1 сентября 2004 — в Беслане… И дальше можно продолжать очень долго, к сожалению.

Сложная книга на тяжёлую тему. Но Бегбедер в моих глазах вырос после этого произведения — отошел от своего образа рекламщика-кокаинщика-прожигателя жизни. Он — тот автор, который не боится высказать своё мнение, но при этом не претендует на истину в последней инстанции, просто даёт пищу для размышлений. И факты — много фактов о том, какими были эти башни-близнецы в центре мегаполиса, и насколько недолго они простояли, такие красивые и высокие.

Начиная тему 11 сентября в исполнении Бегбедера, очень боялась встретить в ней присущий ему «дух прожигателей жизни», в том числе, кокаиновые дорожки и большегрудых проституток. Слава Богу, Бегбедер миловал, эти стороны были основном не затронуты.

11 сентября 2001 года, как и теракт 1-3 сентября в Беслане, как и Норд-Ост, лично для меня тема уважительно-неприкосновенная. Мне есть что сказать, но я предпочту промолчать, потому что все слова будут лишь сотрясением воздуха на фоне глобальных масштабов горя… Я могу лишь представлять сколько ужаса пережили медленно погибающие там люди и какую пожизненную травму получили их родные.

Дальше…

На удивление, в этой книге главные герои — вымышленны месье Бегбедром, как-будто тысячи историй реальных людей не смогли бы передать полноту всей произошедшей трагедии. На мой взгляд, все люди, заточенные во время теракта в башне, погибшие при спасательных работах, пассажиры и экипаж злосчастных самолетов могли бы иметь то же право быть главными героями. А как бы впечатляюще выглядел роман, освети Бегбедер эту трагедию с разных углов от лица нескольких персонажей? Но, пусть, Бегбедер сосредотачивает внимание на одной из тысяч историй — на мужчину, находящегося в разводе, и проводящего свое время с двумя маленькими сыновьями на верхнем этаже Южной башни, в ресторане «Windows on the World». С первых глав очень больно следить за событиями, зная заранее, что огромное количество людей погибло на верхних этажах от пожара и удушения, а многие, просто выбрасывались с окон, за чем с замиранием сердца наблюдал весь мир. Как же это больно, желать персонажам спасения и смотреть, как они гибнут друг за другом, медленно, мучительно, безвинно!

Месье Бегбедер, зачем эти слова? Зачем показывать в таком невыгодном свете отца детей, копаться в его личной жизни и вытаскивать, в чем он был прав или не прав? Зачем, время от времени, проводить аналогию с французской башней Монпарнас, в которой вы так уютненько устроились, и примерять катастрофу на нее? Только лишь чтобы ваши соотечественники воскликнули «Quelle horreur!», никак не иначе.

Хотя в сюжете мимоходом обыграно, что в общей беде едины и три конфликтующие религии (христианство, ислам и иудаизм), нет ни расизма, не ненависти к секс-меньшинствам — так как перед угрозой скорой гибели, все готовы закрыть глаза на недостатки другого и объединится, спасти и спастись и положа руку на сердце, очень хочется в это верить. В книге есть любовь к жизни, призывы к ее ценности, трогательная надежда на спасение.

Спустя 10 лет в память о непередаваемой трагедии на месте ВТЦ установлен световой мемориал «Дань в Свете». Два столба света высотой в полтора километра, бьющих в небо с того самого места, где стояли «башни-близнецы» ВТЦ, можно увидеть с наступлением темноты в Нью-Йорке с 11 марта по 11 апреля 2012 года.

P.S.: Все мы помним, где нас застала новость о теракте 11 сентября. Это событие въелось в нашу память, хотя многие были тогда лишь детьми, которые мало что понимали и тем не менее, эту трагедию осознали все. Я тоже была очень мала, сидела у себя в комнате (потому что родители убрали меня от экрана), тихо-тихо, но звук телевизора оглушал весь дом. Еще в тот вечер решил умереть наш старый пес, которого я помню со своего раннего детства, и папа метался из комнаты на улицу, стараясь ему чем-то помочь, а мама не могла оторваться от экрана. Тогда, я не могла понять, из-за чего больше волнуются родители, из-за собаки или новостей, но я думала, что началась Третья Мировая война.

Из истории выбора этой книги для совместного чтения:
— Кать, а я вот Бегбедера предлагаю.
— …
— Нет, ну не самые массовые франки и недолговечные любови. Давай попробуем WotW, это про 11 сентября. Да, у того самого Бегбедера. Должно быть что-то необычное.
— Конечно, давай! Наверняка он серьезно изучал эту тему, если решился по ней писать книгу. Это точно будет интересно и без тиражируемого в других книгах цинизма.

Через год на обсуждении:
— … гадость
— …редкостная
— Что это было и зачем?
— И главное, зачем делать это так отвратительно?
— Ты про секс?
— Эм, нет, это то как раз логично было.
— …
— …

И все же:
Это было отвратительно тчк
Я искренне верю, что человеку в этом мире доступно практически все. Во всяком случае, если верить, что мы живем в мире, который помнит о существовании Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Без странностей об оскорблении отдельных групп или просто без права сильнейшего.
Но есть вещи, паразитировать на которых, как мне кажется, равносильно плевку в лицо умирающего или равнодушному пинку новорожденного щенка.
Трагедий, подобных 11/09, одновременно не так уж много и много катастрофически. Потому что каждая лишает людей их близких, заставляет стариков хоронить своих детей, матерей объяснять малышам, почему папа не вернется домой, а выживших жить сломанными и разбитыми.
Эту боль ничем не смыть и не зачеркнуть. Я в мельчайших деталях помню то одиннадцатое сентября, как и дни других терактов. Помню, как мы с мамой после школы забирали брата из сада и, пока он одевался, я смотрела у охранника по телевизору, как горят башни. Помню, как месяцами не могла заснуть по ночам, потому что боялась, что ночью какой-нибудь самолет лишит меня семьи. Помню ужас и беззащитность, которыми было пропитано все.

А потом я открываю книжку писателя Бегдбедера, и меня тошнит. То есть не так. Сначала я вздрагиваю от едкого дыма, плавящихся стен и задыхающихся детей. Смотрю, как падают с неба люди и бьются в запертые двери смертники башен. А потом я вижу в каждой строчке мерзкого человека, настолько заполненного самолюбованием, что он не может удержаться и не впихнуть в каждый миллиметр свободного пространства текста себя. С цинизмом от которого колотит похлеще чем от всего остального писатель чередует абзацы об умирающих людях с псевдофилосовской фигней. Очень много себя, очень много жалоб и нелепых поз.
И нет души.

Хочется заняться своей головой? Окей, можно написать книги о себе, оставив только часть с посиделками в кафе. Не хочется писать такое, но нужно выговориться? Окей, на психоаналитика денег хватит, я думаю.
А мучительнейшая смерть людей не арена в цирке.